Дьявол может плакать [= Син и Катра ] - Шеррилин Кеньон

С печальным лицом Син отнес брата на диван, раздвинувшийся в кровать королевских размеров. Покрывала откинулись за мгновение до того, как он положил Закара на белые простыни.

— С ним все будет в порядке?

Син не ответил, он разглядывал ужасные шрамы на теле брата. Что они с ним сделали? Брат выглядел так, будто они кормились с него столетиями.

Син хотел крови. Крови Кессара… крови галлу.

Но больше всего он хотел крови Артемиды. Если бы не она, он смог бы остановить все это. У него было бы достаточно сил, чтобы защитить Закара от их жестокости.

Нет, решил он. Вины Артемиды здесь нет. Это была его вина, и он это знал. Если бы он так не хотел признания, не хотел дружбы, ничего этого бы не случилось. Из-за его слабости Закар страдал. Некого винить, кроме самого себя.

Он съежился от боли и чувства вины.

И почувствовал, как Кэт осторожно потянула его назад. Он чуть не прикрикнул на нее, но промолчал, увидев сосредоточенное выражение её лица. Потерев рука об руку, она приблизилась к Закару, положила ладони ему на глаза и зашептала на атлантском.

От ее рук распространилось полупрозрачное желтое сияние и окутало тело Закара. Его раны затягивались на глазах, и исчезали глубокие шрамы, пятнавшие кожу… Даже отсутствующий палец восстановился.

Облегчение и благодарность нахлынули на Сина, когда он смотрел, как Кэт лечит Закара.

То, что она сделала это по собственной инициативе… для Сина это имело огромное значение.

Когда Кэт выпрямилась, он увидел, что глаза Закара больше не ссохшиеся впадины. Его веки и ресницы были в отличном состоянии. За исключением длинных спутанных волос, это был тот брат, которого помнил Син.

— Спасибо тебе, — выдохнул он, преисполненный благодарности за то, что она сделала.

Кэт кивнула и отошла от кровати.

— Они проткнули ему барабанные перепонки. Думаю, именно поэтому он не ответил, когда ты сказал ему, кто ты. Он не слышал тебя.

Сина охватила слепая ярость, и он выругался:

— Хочу, чтобы они сдохли. Все до единого.

По лицу Кэт было понятно, что она полностью разделяет его чувства.

— Мне неприятно это говорить, но я даже уважаю Страйкера. По крайней мере, у него есть кодекс чести, хотя порой и странный. Не могу представить, чтобы он сотворил нечто подобное.

— Поэтому мы и не можем выпустить галлу на людей. У них полностью отсутствует сострадание и милосердие.

— Согласна. Но я не уверена, что Закар сейчас в силах нам помочь. Он выглядит ужасно, не говоря уж о воздействии, оказанном на его психику, а этого я не могу вылечить простым исцеляющим заклинанием.

Син не хотел это признавать, но она, возможно, права. Закар был не в форме, чтобы сражаться. Он выглядел истощенным и слабым. Им повезет, если он сможет хотя бы встать без посторонней помощи.

— Хотел бы я знать, сколько он у них пробыл.

— Не знаю. Но по его виду можно сказать, что долго. — Кэт зарылась пальцами в волосы Сина, и провела руками вниз по его спине. — Ты в порядке?

Он посмотрел на неё. На душе было тяжело.

— Если бы он был твоим братом, что бы ты ответила?

— Мне бы захотелось крови, — ответила она, не раздумывая.

— Тогда ты понимаешь меня.

Она кивнула, успокаивающе погладив его по руке.

— И я буду рядом, помогу тебе добыть эту кровь.

От вихря чувств и нежности у Сина перехватило дыхание. Оттого, что она поддержала его во всем. Оттого, что вылечила Закара…

Непостижимо, это было как сон.

Не в силах справиться с чувствами, Син прижал её к себе и поцеловал, вложив в поцелуй все свои эмоции.

Кэт вздохнула, почувствовав на губах поцелуй Сина. Она ощущала его внутреннее смятение, даже когда он сжимал её, как самую редкую драгоценность в мире, и жалела, что не может успокоить его. У него выдался ужасный день. Но даже несмотря на это, он пах раем и мужчиной. Как бы она хотела, чтобы все лучше сложилось для него и Закара. Им все еще предстояло справиться с галлу и Деймосом. Они не успокоятся, пока Син не умрет.

Как будто весь мир был против них. Но сейчас, в его объятиях, у нее было достаточно сил, чтобы принять вызов.

Син зарычал, оторвавшись от её губ, и уткнулся лицом ей в шею. Он любил запах её кожи и дыхания, любил чувствовать её тело рядом. На этот раз не приходилось сгибаться в три погибели, чтобы поцеловать женщину. Она идеально подходила ему по росту, и её сила поражала его.

— Думаю, у меня появилась зависимость от тебя.

— Ты едва меня знаешь, — улыбнулась Кэт.

— Да, — сказал он с распутной усмешкой, — но некоторые части твоего тела я знаю лучше всех.

— Ты неисправим. — Кэт покраснела.

— Неправда, я просто очень воодушевлен.

Она поцеловала его в щеку и отодвинулась.

— Не могу поверить, что ты так игрив, учитывая, что сейчас происходит.

Син устало вздохнул, запустил руки в свои темные волосы.

— Я пытаюсь отвлечься от чувства вины и сомнений, которые меня гложут. Там, на секунду, это удалось.

Кэт тут же подошла к нему и положила одну руку ему на упругий живот, а другую — на спину. На лице ее было самое страдальческое выражение.

— О, дорогой, прости. Не раздеться ли нам прямо сейчас?

От такого сарказма Син вытаращил глаза.

— Забудь. Все упало на полшестого.

Кэт, смеясь, отошла.

— Полшестого, да? Какое интересное выражение ты придумал. — Она одарила его дьявольской улыбкой. — Возможно, небольшое искусственное дыхание тебе поможет?

Син решил, что ошибался: она определенно была дочерью своей матери. Но мужчину она могла пытать лучше.

— Злюка — так насмехаться надо мной.

— Знаю. Я бы извинилась, но выражение агонии на твоем лице того стоит.

Он поднял руку, чтобы потрогать её волосы. Они были как шелк на его коже. Перебирая их пальцами, он вспомнил, что чувствовал, когда она была на нем.

— Я все еще не могу тебя понять. Почему ты здесь со мной? Помогаешь мне. Это не имеет смысла.

— Может, это твоя замечательная личность тянет меня к тебе, как мотылька на пламя.

— Ты, наверное, имела в виду средство от насекомых, — фыркнул Син.

— Эта самокритичность исходит от бога? — удивилась Кэт.

— Бывшего.

— Даже если так, очень сложно встретить подобное у вашего брата.

Он провел по её щеке костяшками пальцев, наслаждаясь мягкостью кожи.